Как на быстрый Терек на высокий берег
Вывели казаки сорок тысяч лошадей
И покрылся Терек, и покрылся берег
Сотнями порубленных, пострелянных людей.
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!
А первая пуля, а первая пуля
Братцы, ранила коня.
А вторая пуля, а шальная пуля
Дура, ранила меня.
Атаман узнает, кого выбирает —
"Эскадрон по коням", да забыли про меня.
Им осталась воля да казачья доля.
Мне досталась пыльная горючая земля.
А первая пуля, а первая пуля,
А первая пуля в ногу ранила коня.
А вторая пуля, а вторая пуля,
А вторая пуля в сердце ранила меня.
А жена узнает, немного погорюет,
Выйдет за другого, позабудет про меня.
Жалко только воли во широком поле,
Жалко мать-старушку да буланого коня.
Кудри мою русые, очи мои светлые
Травами бурьяном да ковылью зарастут
Кости мои белые, сердце мое смелое,
Коршуны да вороны по степи разнесут.
Популярная современная песня о казаках в исполнении ансамбля "Кубанского казачий хор". Песню "Любо, братцы, любо - Кубанский казачий хор" послушать можно выше, здесь несколько слов о ее содержании и истории появления.
О песне "Любо, братцы, любо - Кубанский казачий хор"
Происхождение песни не ясно. Ее не найти ни в одном дореволюционном сборнике казачьих песен, нет в мемуарах, из чего можно сделать предположение, что песня либо не была широко известна, либо появилась уже после революции. То и другое ставит под сомнение ее народное происхождение, поскольку никаких народных песен после революции уже не писали – было не до того: Гражданская война, красный террор, голод, коллективизации, раскулачивания, индустриализация начисто отбили у народа тягу к песенному творчеству. Появляющиеся в то время песни были как правило незначительно отредактированными вариантами ранее написанных. Поскольку ничего похожего на текст "Любо, братцы, любо - Кубанский казачий хор" в письменных источниках не зафиксировано, можно предположить, что у песни был автор из числа профессиональных поэтов и она представляет собой стилизацию под народный фольклор. При этом, не исключено, что в нее мог быть включены фрагмент подлинного казачьего фольклора, например, припев. Именно он выглядит в тексте не к месту – после сцен гибели и разгрома следует припев "любо, братцы", явно неуместный и создающий противоречивое ощущение, словно песня является сатирой на атамана, допустившего то и другое. Насколько можно судить, впервые "Любо, братцы, любо - Кубанский казачий хор" прозвучала в советском кинофильме 1942 года "Александр Пархоменко", где ее поет Нестор Махно в исполнении Бориса Чиркова. Общее настроение, которое актер попытался передать зрителям, было – обреченность борьбы, уверенность в неминуемом разгроме, перемежаемое славословиями в адрес руководителя восстания. Песня явно антибелогвардейская по существу, поскольку ничего кроме уныния у певцов (в фильме – врагов советской власти) будить не может.
Очень не исключено, что песню написали специально для указанного фильма, включив в нее куплет из настоящей казачьей песни. Что касается многочисленных вариантов текста, они представляют небольшую переработку ставшего каноническим текста.
