Казачья музыка

Старинная русская песня о бесконечной зимней дороге, ставшая народной, в виртуозном исполнении донских казаков из зарубежья, русской культуре, как сами понимаете, не чуждых. Начав как церковный хор, песенный коллектив Сергея Жарова за более чем полувековую историю своего существования значительно расширил репертуар за счет казачьих, а затем и общенародных песен, а также популярных романсов своего времени. На сей раз казаки поют любимую песню всех путешественников и эмигрантов. Хотя годы берут свое, голоса певцов уже не те, из прежних бойких молодых людей они превратились в респектабельных популярных артистов на пенсии, сам дирижер нимало не теряет былого задора, заставляя певцов идти на все новые эксперименты, в данном случае, эксперимент с затягиванием и без того унылой песни, которую солист исполняет фальцетом. Поздний хор отличается поразительной слаженностью и мастерством, но естественно, несколько проигрывает по сравнению с тем потрясающим впечатлением, которое он оказывал на аудиторию в 30-е годы, что отмечали и слушатели и одна из возможных причин – колоссальная загруженность хора концертами, малая текучесть состава и всеядность позднего Жарова. Казалось, он задался целью перепеть весь репертуар российских хоров и ансамблей, в том числе советских. Применительно к "Однозвучно гремит колокольчик" можно говорить, что эта песня не потеряла своей популярности до сего дня, при том что текст романса написан в далеком 1853 году, в несуществующем на сегодня государстве (Российской империи), да и способ передвижения на запряженных в сани лошадях давным-давно стал экзотикой, впрочем, как и давняя традиция напевать себе под нос за монотонной работой народные песни, подобно тому как это делает в песне ямщик. Вслед за героем песни, тоскующем о прошлом, мы можем взгрустнуть об отошедшем в вечность времени лошадей, саней и бубенцов, веселым звоном отпугивающих степную живность и предупреждавших редких встречных о своем приближении. В песне рассказывается о путешествии по бескрайней русской степи на санях. Раньше такими способом ездили от станции к станции, где меняли лошадей на свежих. Станции располагались на расстоянии от нескольких километров до нескольких  десятков, в зависимости от оживленности санного пути. На каждой станции всегда находились порой до 20 готовых к дороге свежих (отдохнувших) лошадей. Хорошая организация делала путешествие по России сравнительно быстрым, насколько позволяла резвость лошади, ямщики неизменно гнали в галоп где только позволяло качество дороги. В пути можно было вздремнуть, закутавшись в шубу. Станции таким образом были разновидностью современных автобусных станций. Ямщик, одетый в какой-нибудь меховой овчинный тулуп до пят, коротал время напевая протяжную песню, бесконечную как однообразная зимняя степь, которую разнообразят лишь полосатые верстовые столбы. (Впрочем, в зимнее время передвижение на санях зачастую осуществлялось по руслу замерзших рек, а не по "столбовой" дороге). Пассажир задумался о родных краях, воспоминания о прежнем времени в сочетании со словами старинной песни вызывают у него невольные слезы.