Казачья музыка

Дорогие читатели. — Первая часть моих воспо­минаний «По следам памяти» была напечатана в «Вестнике Первопоходника». Так как содержание 2-ой части — «С русской песней по белу свету», — ка­сается главным образом Донского казачьего Хора С. А. Жарова, то я считаю, что им место в казачьем журнале.

Для большей ясности я конспективно сообщаю содержание 1-ой части, охватывающей жизнь до­бровольца гражданской войны на юге России с по­ловины ноября 1917 г. до весны 1926 г.

Я из духовной семьи, окончил семинарию, был студентом Дон. Ветер. института. Пел во многих хо­рах, в том числе и в Архирейском под управлением о. Михаила Ерхона. Поступил в студ. боевую дру­жину, а когда в Миллерово казаки донцы и возвращающиеся откуда-то кубанцы проявили к нам резкое недружелюбие я оставил дружину и дней через десять был уже в Чернецовском отряде.

Боевое крещение, кровавое, я получил в бою на станции Лихой, сразу после расправы Голубова — Подтелкова с ес. Чернецовым. Как и все участни­ки этого боя, был награжден Атаманом Калединым Георгиевской медалью.

Вместе с отрядом участвовал в Корниловском Ледяном походе, где под Выселками был убит мой 16-летний брат.

После похода был произведен в первый офицер­ский чин и вместе со всеми донцами был откоман­дирован в распоряжение Дон. Войс. штаба. Три раза я был в Войсковом штабе, в ожидании назна­чения в часть или кратковременного отпуска для поездки домой. В 4-й раз в Штаб я не пошел, а сел на коня и в составе Дроздовского полка, в 4-ой Дон. сотне, уехал в стан. Мечетинскую, в Добров. Ар­мию.

17-го ноября 1918 г., далеко за Ставрополем, в конной атаке был ранен тяжело и оставлен на по­ле сражения. Пулей, раздробившей обе берцовые кости, была убита и лошадь. Уже в сумерки прия­тели вытащили...

На другой день почти ночью попал в Ставро­поль, где после беглого осмотра погрузили в поезд и отправили в Ейский Войск. лазарет На 4-й день «пошел» на операцию в уверенности, что ногу «от­хватят»: так она распухла и почти почернела... Операцию сделали совсем незначительную и ногу в гипсе положили на вытяжение. Кость не срослась и недель через десять я был отправлен в Ростов. В Нахичевани в госпитале сделали боль­шую сложную операцию — кость опять не сро­слась и через 12 недель я попал в третий госпи­таль на Таганрогском проспекте гор. Ростова. Опе­рацию делал проф. Напалков, — кость опять не срослась. Соседи по койке уговорили поехать с ни­ми в город повеселиться...

Вернулся я с «веселья» в припрыжку, с косты­лями в руках. Через два дня нога в переломе вос­палилась и распухла. Палатный ординатор сде­лал чистку кости и положил ногу в лубок. Так на костылях, вместе с госпиталем, я и эвакуировался в Новороссийск.

После врачебного осмотра нас погрузили на ан­глийское госпитальное судно «Панаму», которая 7-го февр. вышла в море и после скитания по мо­рям и весям нас высадили в Салониках. Недели через три, другой пароход доставил нас в Египет. Поездом добрались до Тель-Эль-Кебира, где весь госпиталь расположился в лагерных палатках.

Месяца через полтора, каким-то чудом нога сро­слась и я перекочевал в лагерь выздоравливаю­щих здесь же рядом. После настойчивого требова­ния и долгого ожидания пришел «Херсон» и за­брал нас, около тысячи человек, столько же прихватили с ост. Кипра и столько же с Лемноса и до­ставили в Феодосию, увы к «шапочному разбору».

Эвакуировался я в Галлиполи на том же «Хер­соне», но уже переполненном до отказа — ехал под нарами.

Дальше Болгария и все отрасли физического труда, и всюду пение в хорах: — пел в Египте, пел в Галлиполи, пел в Болгарии и даже тогда, когда был на самых тяжелых работах. Весной 1926 года, в составе бывшего Дроздовского хора, я выехал из Болгарии — искать счастья... Через восемь меся­цев я перебрался в небольшой хорик при Велико­русском хоре балалаечников, а еще через пол года я был уже в Донском казачьем хоре , которым управлял С. А. Жаров.

В этом хоре мне посчастливилось петь до 1960 года. Этому хору и его регенту, главным образом, и посвящено все последующее повествование. Дон­ской казачий хор, уже одним своим именем, про­славлял и прославляет казачество по всему миру. И всякому повествованию об этом хоре, даже не­большому рассказу о нем, место в казачьей лите­ратуре. Исходя из этого, я и обратился к редакто­ру «Родимого Края» Б. А. Богаевскому с просьбой взять на себя заботы по печатанию этой повести на страницах «Родимого Края».